ПОЧВА

Солдатская философия бытия

(Перевод Евгения Лукина)

Присядь-ка на кровать; я ранен и ослеп,

Прости, что не могу пожать руки – ослаб,

Сражаются со мной мои обрубки в кровь

И пальцы, как мальцы, елозят вкось и вкривь.

Я умереть пытался как солдат, поверь!

Иным воителям и смерть в бою, что хворь.

А мне сулит повязка гробовую жуть –

Уж лучше ордена на бельма положить

Да срезать орденские ленты со спины

(Пусть окровавятся твои стихи сполна).

«Живи быстрей и веселей!» – известный спич.

Быть плохо стариком, но я сейчас не прочь

Стать дряхлым патриотом и себя обречь

Ловить насмешки от мальчишек: «старый хрыч!»

Я сына научил бы ратному труду

И всем искусствам причинения вреда –

Стрелять, колоть, рубить и резать на ходу.

Пожалуй, это всё, что делать я умел.

Твой возраст – пятьдесят: велик он или мал?

Скажи, а сколько лет Господь мне отпустил?

Ужели только год – и ларчик опустел?

Весна так хороша, чтоб распрощаться с ней!

Пусть навевает ветерок душистый зной

И пусть растут мои обрубки, как сирень.

Мой раненый дружок встает такую рань:

Я ноги протяну, а он все будет петь!

Мне кажется, и в мумии моей не спать

Он будет, а блудить по этажам всю ночь.

Я ж ночи не хочу – хочу на землю лечь

И вдоволь насладиться черным прахом сим.

Кто смеет осудить, когда из праха сам?

Живешь не дольше, чем пылинка на ветру.

Горишь не дольше, чем росинка на заре.

Хочу стать почвой, перегноем на дворе –

Не будет в тягость никому мое добро.

О, жизнь окопная, дай дух перевести!

С возней крысиной схожа наша суета –

Дрожа, вынюхивать впотьмах окольный путь,

Искать убежище, чтоб там и околеть.

Мертвец завидует жучкам, грызущим сыр,

Или микробам, ткущим радостный узор, –

Они плодятся всласть, бессмертные в веках.

Но на земле цветам, конечно, проще всех.

«С природой я сольюсь и обращусь в траву», –

Шептал бы Шелли[1] мне волшебные слова,

Да волшебством безмозглый Томми[2] завладел.

Ромашковое мыло – вот их идеал:

Чтоб жир мой от корней к бутонам шелестел,

И всякому полезен мой обмылок стал.

Начнет ли Бош[3] варить из человека суп?

Не сомневаюсь, если…

Друг мой, ты ж не слеп –

Смотри, как стану я с растениями в ряд

И благость над зеленым лугом воспарит.

Меня дожди омоют и ветра отрут,

А солнце стройное созданье сотворит.

Пусть день и ночь палят орудия вокруг –

Я не услышу битв, не различу тревог,

И ты не потревожь покой мой на лугу.

Солдатская душа цветет среди листвы,

А сердце дремлет у родного очага.

Печаль моя – душа моя, дыша едва,

Карабкаясь через иссохшую гортань,

В последнем вздохе отпечаталась как тень.

Отъятую от ран, ее ты приласкай –

Теперь без кровушки обходится пускай.

DULCE ET DECORUM EST [4]

Согнувшись, как бродяги под мешками,

Мы шли вразброд глухими большаками,

Надрывно кашляя наперебой,

А за спиной пылал смертельный бой.

Шли отсыпаться – под надежный кров,

Шли без сапог, сбивая ноги в кровь,

Шли в полусне, ступая наугад,

Не слыша взрывов газовых гранат.

«Газ! Газ! Скорей, ребята! К черту каски!

Напяливай резиновые маски!»

И кто-то, чуть замешкав в стороне,

Уже кричал и бился, как в огне.

Я видел сквозь зеленое стекло,

Как в мареве тонул он тяжело.

И до сих пор в моих кошмарных снах

Он в едких задыхается волнах.

О, если бы шагал ты за фургоном,

Где он лежал – притихшим, изнуренным,

И видел бы в мерцании зарниц,

Как вылезают бельма из глазниц,

И слышал бы через колесный скрип,

Как рвется из гортани смертный хрип,

Смердящий дух, горчащий, как бурьян,

От мерзких язв, кровоточащих ран, –

Мой друг, ты не сказал бы никогда

Тем, кто охоч до ратного труда,

Мыслишку тривиальную одну:

Как смерть прекрасна за свою страну!

СТРАННАЯ ВСТРЕЧА

Мне снилось: поле боя я покинул

И в каменное подземелье канул,

Пробитое снарядами в граните.

А там не то в бреду, не то в дремоте

Бойцы лежали на земле вповалку.

Один из них поднялся на колени,

Простер ко мне истерзанные длани

И скорчил полумертвую ухмылку,

Благословляя как бы в никуда...

И тут я понял – я стою в аду.

Его лицо вдруг исказили боли,

Хотя вокруг орудия не били,

Кровь не хлестала, стоны не звучали…

«Нет повода, – сказал я, – для печали».

«Что? – возмутился он. – А безнадежность?

А огрубевшая в окопах нежность?

Какая жизнь была! Какую оду

Слагал я красоте, разлитой всюду!

Ее нет в косах темных, взорах томных,

И эта круговерть мгновений дымных

Ее не огорчит, как и природу.

Но многие бы здесь, в земной юдоли,

Мой смех и плач со мною разделили.

Есть правды недосказанная малость:

Осадок войн – очищенная милость.

Найдутся те, кто любит пир крикливый,

Но не выносит кипяток кровавый,

Кто верует, что с быстротой тигриной

Придет к прогрессу по дороге бранной.

Я смелым был – и таинство сбывалось,

Я мудрым стал – и мастерство явилось.

И я бежал всемирного похода

В твердыню, где отсутствует ограда.

Густую кровь с походной колесницы

Я там смывал водою из колодца,

Где истина сокрыта ключевая.

Я изливал любовь, весь мир врачуя:

Ее не рана в сердце источала –

Душа, душа моя кровоточила.

Мой друг, вглядись – я враг, тобой убитый.

Вчера ты страшен в стычке был минутной,

Меня штыком вколачивая в снег.

Я ж так замерз, что выстрелить не смог.

Уснем же вместе…»

ПАЦАН И ВИНТОВКА

Позволь пацану о винтовке всю правду узнать:

Вот кованый штык, так и алчущий крови лизнуть,

Синюшный от злости, как тать,

и взбешенный, как плеть,

В голодном бреду устремленный на бедную плоть.

Позволь пацану о винтовке всю правду узнать:

Вот ствол нарезной, чтобы с яростью в цель резануть,

Вот пули, готовые жертву любую поймать,

Поскольку и цепки, как зубы, и метки, как смерть.

Позволь пацану посмеяться да яблочко сгрызть:

Кто знает, какая за смехом скрывается грусть…

Дай Господи, чтобы однажды в грядущих летах

Не выросли б рожки в его завитках золотых.

Перевод с английского

Е.В. Лукина

___________________________________________

Уилфред Эдвард Солтер Оуэн (1893–1918) – выдающийся английский поэт. В годы первой мировой войны был командиром роты на французском фронте, награжден «Военным крестом» за мужество, погиб накануне перемирия. Единственный стихотворный сборник вышел посмертно в 1920 году с предисловием автора, написанным незадолго до гибели: «Мой предмет — Война и Сострадание, вызываемое Войной. Сострадание и есть Поэзия».

Евгений Лукин – поэт, прозаик, автор романа «По небу полуночи ангел летел», сборника стихотворений «Sol oriens» и других, переводчик произведений античных авторов, а также современных английских, немецких и норвежских поэтов.