№2 2005


Содержание


Анатолий Белов. В петербургском полуподвале. Стихи.
Петр Кожевников. Прерванное бессмертие. Повесть.
Алексей Давыденков. Пересекая Опочку и Рим. Стихи.
Татьяна Алферова. Как мореплаватель на корабле. Стихи.
Алексей Ахматов. Дом в Комарово. Рассказ.
Михаил Головенчиц. Незабытый перекресток. Стихи.
Владимир Хохлев. Дворовые истории. Рассказы.
Андрей Романов. Ты мне солнце снежное не застишь. Стихи.
Молодые голоса:
Кирилл Пасечник. Чтоб вечно воевал Егорий на монетках. Стихи.
Настя Денисова. Жду у моря погоды. Стихи.
Школьная тетрадь:
Дарья Бухарова, Екатерина Бадамшина. Стихи
Сибирские гости:
Михаил Вишняков. Белые вербы Даурии. Стихи.
Юрий Блинов. Мертвая петля. Коса на камень. Аз воздам. Рассказы.
Французские гости:
Лоран Эскер. Слезой горит Звезда. Стихи.
Жан Бло. Солнце заходит на Востоке. Эссе.
Анатолий Аграфенин. Наш итальянский Пушкин. Очерк.
Валентина Рыбакова. Красный Редьярд. Статья.
Александр Беззубцев-Кондаков. Без черемухи. Статья.
Евгений Лукин. Три богатыря. Эссе.
Ростислав Евдокимов-Вогак. Ахилл и Геракл. Статья.
Голос минувшего:
Виктор Конецкий. Я думаю о вас с нежностью. Неизданные письма.
Григорий Сабуров. Бергерман. Рассказ.
Кирилл Козлов. Цветы как люди. Этюд.
Андрей Гришаев. Я принес тебе букет цветов. Стихи.

SnowFalling

Владимир ХОХЛЕВ

ДВОРОВЫЕ ИСТОРИИ

Рассказы

Выборы

 

У нас во дворе на последних выборах был случай. В доме напротив жили-были дед с бабкой и внуком. Молодые родители оставили сына старикам, а сами укатили в Лондон. Так вот жили эти трое спокойно. Внук учился в школе, дед с бабкой прикрывали с тыла.

Случились очередные выборы. Старики, естественно, собрались. Ответственные, воспитанные граждане. Пошли. Пока шли, дед бранился:

- Мать, зачем собрались? Все равно обманут! Кому сейчас верить можно?

- Не кричи ты, люди оборачиваются.

- Что ты, дура старая, меня одергиваешь? Молчи лучше и веди прямо, все норовишь в лужу завести. Глаза-то разуй. И под ноги гляди. Выборы. Туды их в качель!

Дед, опираясь на трость, кряхтел, с трудом переставляя ноги. Бабка поддерживала его под локоть, направляла движение.

- Да куда ж ты меня толкаешь-то опять? Прямо с тротуара спихивает и спихивает, в самую лужу. Держи ты крепче и веди ровно, совсем ориентацию потеряла, дура.

- Ты что, других слов не знаешь? Заладил: дура, дура. Сам-то, не дурак ли?

Дед оттолкнул старуху и замахнулся на нее тростью.

- Вот огрею счас, чтобы молчала!

Деда повело, бабка успела ухватить его за рукав.

- Иди уж, казак. Иди и не выступай, коли голосовать вышел. Чай, идешь не в пивную, так и держи себя соответственно.

- Да за кого голосовать-то, все обворовались да обоврались, злость берет. Ты, мать, хоть знаешь кандидатов этих? Кто там у нас?

- Одного знаю. Хворостин, какой-то. Или Хворостов. Листовками каждый день почтовый ящик забит. Селедку на них разбираю.

- Ну и что там, в этой макулатуре?

- Женат, двое детей, за народное благосостояние бьется.

- За свое он благосостояние бьется, этот Прохвостов. А на нас ему плюнуть и растереть. Только голоса наши ему нужны.

- Не голосуй.

- Иди ты. Дура и есть. Не голосу-уй… - Дед тоненько передразнил. – Ты, что ли мое право конституционное реализуешь? Я иду, чтобы всех вычеркнуть. Это мой голос – по конституции! Понятно?

- Ладно, ладно, успокойся. Делай, что хочешь.

- И ты всех вычеркивай! Там графа такая есть - «против всех». Все равно они нашу жизнь не устроят лучше, чем она есть. Поняла, мать? Не смей голосовать «за»!

- Стоило из дому выходить, чтобы всех вычеркнуть. Есть же и тдтойные, наверное?

- Есть, да не здесь. Делай, что говорю. Однозначно – против всех. Посмей только по-другому! – Дед ткнул тростью в асфальт.

Они подошли к ступенькам школьного крыльца. Дед остановился и придержал бабку:

- Погоди, мать, дай отдышаться.

Он облокотился на перила и, выравнивая дыхание, долго смотрел на школьный двор. Музыка с козырька била по ушам, на футбольном поле шла игра.

- Вот и мы так в деревне пацанами. Все на выборы идут, а мы мяч гоняем… - Дед поднял глаза на высокую березу, самую высокую из аллеи берез, стоящих вдоль крыльца школы. - День сегодня ясный, хороший для мероприятия. Ну что? Отдышалась? – он оттолкнулся от перил и пошел вверх. Сам.

- Держись рукой-то, обратно покатишься.

- Не покачусь, себя держи, - дедуля крепко оперся на подставленную руку жены.

- Упрямый черт, чем старее, тем упрямее!

В школьном вестибюле дед остановился, здесь тоже звучали песни.

- Куда?

- Не знаю, счас узнаю, присядь пока, - бабка подвела мужа к скамеечке у витража, - посиди тихонько, я скоро. Заодно и про кандидатов прочитаю. Тебе принести?

- Я же сказал: против всех, что ты лезешь со своими кандидатами, - дед присел. – Иди, я здесь пока песни послушаю, хорошо поют, молодежь.

- Ну, посиди, посиди, я счас, - бабка засеменила к щиту с информацией.

Она долго молча читала этот щит, наконец, встрепенулась и поспешила назад. Еще издали она заметила какую-то неестественную позу мужа на скамье. «Заснул что ли?» Она подошла к старику и дернула за воротник пальто:

- Вставай право свое реализовывать! Иди вычеркивай всех.

Дед молча, всем телом съехал на сидение, скользнув по руке жены похолодевшей щекой.

День рождения

Непростая судьба у Толика Самарского из нашего двора. После школы пошел в армию, попал в Афганистан. Был снайпером, потерял мизинец на левой руке и покой психики. Вернулся домой, а здесь перестройка. Новые порядки – беспредел, «крыши», отморозки, и спрос на умеющих стрелять. Короче, закрутило человека.

У нас тут недалеко есть цех разливочный, коньяк из цистерн по бутылкам разливают. Процесс этот Самара взял под свой личный, так сказать, контроль. Сколотил команду из себе подобных, выезжал на разборки. Чуть не сел. Сам пил по-страшному, но вовремя остепенился. Устроился на станцию техобслуживания механиком, постарался все забыть. Так не дали. В день рождения напомнили. А было так.

Серега с Костей, армейские сослуживцы Самары, пришли поздно, позже всех. Праздник был в разгаре, Толик, виновник торжества, восседал во главе стола.

- Штрафную! – закричал он навстречу вошедшим, вскочил из-за стола, поставил на стол еще два стакана. Налили. Дружно выпили. К приходу ребят Толик уже достаточно принял и сейчас просто поддерживал себя на нужном уровне. Напиваться не хотелось. Он вспомнил свою маму, и, невзирая на то, что был уже не второй тост, провозгласил:

- За родителей, подаривших нам эту жизнь.

Его поддержали, потом начались танцы. Самара тоже танцевал. Слегка покачиваясь, он шутил на ушко партнерше и делал ей комплименты. После очередного танца вышел на кухню, поставил чайник и достал из холодильника торт с орехами. После чая все как-то резко засобирались уходить. У всех были семьи, дети, завтра ни свет, ни заря вставать на работу. Гости постепенно разошлись, и в комнате остались два старых друга, Сергей и Константин Иванович – так иногда в шутку называл Самара Костика из-за его большой семьи с тремя детьми. Специально для них в холодильнике хранилась бутылка водки.

Все трое, не сговариваясь, выпили молча и стоя за тех, «кто не с нами». Единственным словом, которое прозвучало в эту минуту, было армейское «хоп». Бутылку допили быстро, надо бы еще добавить. Толик стал одеваться. Ребята понимающе не возражали, день рождения все-таки. В столь поздний час отовариться можно было только на ларечном базаре. Подходя к ларькам, он заметил в стороне группу подростков. Оттуда доносились громкий смех, крики. В толпе слегка толкались, изображая драку и громко комментируя ее ход. Малолетки.

Толик нашел Армена, хозяина одного из ларьков, взял бутылку, они поговорили минуты три, просто перекинулись новостями, Армен поздравил Самару с днем рождения, пригласил заходить еще, потом его отвлекли компаньоны, и Толик пошел обратно. Как только он вступил в полосу темноты, покинув освещенное место базара, сразу увидел, как из толпы, замеченной им вначале, отделились двое и быстро направились к нему.

- Братан! – окликнул его один из них, паренек небольшого роста, щупленький на вид, в сером пуховике.

«Заводной», - определил Самара и остановился. По опыту уличных разборок он знал, что такие могут действовать только тогда, когда у себя за спиной чувствуют мощное прикрытие. Встретиться один на один у них силенок маловато.

- Братан, можно я тебя так буду называть? – спросил низкий, приблизившись к юбиляру.

- Можно, - ответил Толик, а про себя подумал: «Нет ну никакого желания сегодня биться».

Сопровождающий низкого длинноносый верзила сохранял молчание и тоже остановился недалеко.

- Слушай, братан, вчера с зоны пришел, пять лет парился, кинь на бутылку.

Самара решил разойтись мирно и культурно ответил:

- Извини, братан, можно я тоже тебя буду так называть, взял на последние.

- Ты что, не понял, братан, я с зоны вчера. Вот пуховик, видишь… Сейчас сняли. – Он манерно развел полы пуховика в стороны, зачем-то показывая Толику подкладку. – Замерз я, давай сюда пузырь… Могу зарезать.

«Блефует щенок», - Толик оттолкнул низкого, освобождая себе дорогу. Он на секунду отвернул голову от второго, следя за действиями «братана», и сильнейший удар в левый висок поверг его на землю. «Кастет», - мелькнуло в сознании, и Толик отключился. Очнувшись, он встал, ощупал болевшие скулу и височную кость, потом похлопал по карманам и обнаружил, что водки нет. Не было и нападавших. Решение пришло мгновенно.

Он вернулся к ларькам, нашел Армена, коротко спросил:

- Откуда команда?

- Беспредельничают? – вопросом ответил тот, осматривая Самару. – Скоро вернутся.

- Хорошо. – Толик поднял воротник куртки и съежился. – Надо наказать. – Он злобно сплюнул.

Сегодня его обидели ни за что. Он молча дошел до своего дома, поднялся на лифте, тихо открыл дверь и прошел в комнату. Ребята расслабились и лениво смотрели видик.

- Как дела? – не оборачиваясь, спросил Серега.

- В порядке, сейчас вернусь, - ответил Толик и открыл книжный шкаф.

- Помощь нужна?

- Нет, отдыхайте.

Толик достал «Макарова», обойму и быстро засунул их в карман куртки. Молча вышел. В прихожей вставил обойму, передернул затвор, заложил пистолет в правый карман брюк, доверху застегнул молнию на груди и вышел на площадку. «Суки, беспредельщики». На улице он пересек по диагонали двор, затем обошел пустырь и оказался в зоне базара с другой стороны. Не так, как в первый раз. Военные навыки сработали автоматически. Из тени от ларька Самара увидел знакомую команду. Он сжал рукоятку пистолета, не вытаскивая его из кармана, и, оторвавшись от стенки ларька, пошел на нее.

Из-за темноты поначалу в кругу подростков Самару приняли за своего. Он же мгновенно определил своего обидчика-верзилу и двинулся к нему. Низкий, все-таки узнавший Толика, но, еще не понимая в чем дело, дернулся к нему. Самара оттолкнул его, тот растянулся, не устояв на накатанном льду. Подойдя к высокому, Толик выкинул правую руку, направил дуло пистолета прямо в лоб противнику и нажал на курок. Выстрел оглушил даже его, привыкшего к таким звукам. Длинный, не успев поднять руки к голове, лег замертво. Толпа тдапалась. Самара обернулся и увидел, как маленький метнулся в сторону подворотни. Он погнался за ним. Кто-то из его приятелей подставил ногу, и Толик упал лицом в грязь.

- Суки, - выругался он, поднимаясь. Оглянулся. Никого, кроме лежащего ничком на земле, не было. «Не уйдешь, подонок», - он побежал в ту сторону, где скрылся «братан». Миновав подворотню и пробежав еще метров сто вдоль дома, остановился, прислушался. Было тихо. Самара не знал, куда бежать дальше. Проломившись сквозь кустарник, он вышел на детскую площадку, отдышался, сел на скамейку и закурил. Сердце колотилось, как загнанное. Он отчетливо осознавал случившееся.

Прошло около десяти минут. С улицы донеслись крики, потом кто-то пробежал по дорожке вдоль дома. Самара встал и прижался к кустам. Затаив дыхание, он стоял в зарослях и прислушивался к звукам, проникавшим во двор через подворотню. На месте боя ощущалось оживление. «Похоже, собираются снова». Раздался звук милицейской сирены. Толик, как разведчик во вражеском лагере, оставаясь под прикрытием кустов, двинулся вдоль дома, обогнул его с торца и вошел в парадную напротив базара. Остановился на площадке лестничной клетки у окна второго этажа и стал всматриваться вниз. Кровь пульсировала в его жилах с невероятной силой, висок болел. Давал знать о себе и алкоголь, но сознание работало четко. «Второй еще жив, вот он», - сквозь грязное стекло Толик узнал «братана». Тот, размахивая руками, что-то говорил сержанту. «Надо добить». Он холодно измерил расстояние до толпы и стал тихонько открывать окно. Ни об отступлении, ни о том, как прикрыть себя после выстрела он не думал. Главное – завалить, наказать. Окно как назло не открывалось, - рама схвачена гвоздями. «Будем действовать открыто», - решил боец и начал спускаться по лестнице.

Он вышел из парадного и спокойно двинулся в сторону цели.

И вновь темнота помогла ему, он вошел в толпу и стал перемещаться в ней, постепенно приближаясь к «братану». Оказавшись рядом с целью в сером пуховике, Толик резко, как и в первый раз, выбросил руку с оружием вперед и выстрелил. «Братан» боковым зрением уловил движение и дернулся. Мимо. Самара нажал на курок еще раз, в момент выстрела по руке ударили. Опять мимо. Толика опрокинули, выбивая пистолет из руки. Он вывернул руку и, пытаясь встать на ноги, не выпускал его. «Братан» рванулся бежать. Толик, не сводивший с него глаз, невероятным усилием сбросил наседавших, оперся на колено и из-под руки выстрелил в третий раз. «Братан» схватился правой рукой за плечо левой. Самара увидел это, в голове мелькнуло: «Попал!», и страшной силы удар сапогом в лицо окончательно опрокинул его на землю. Теперь уже работал сержант. Придавив убийцу коленом к тротуару, он выбил пистолет, завел обе руки за спину и быстро защелкнул наручники на запястьях. Самара больше не сопротивлялся, он сделал то, что хотел. «Жаль, не завалил совсем».

Далее все было по протоколу.

Осенило

Сосед с первого этажа, мой одногодок Коля, однажды отчудачил. Прибежал ко мне взбудораженный, с красными от недосыпа глазами. Причесаться с утра забыл. Я, не догадываясь в чем дело, пропустил его на кухню, предложил чаю. Коля отказался.

- Лучше, - говорит, - дай лист бумаги и фломастер.

- Зачем?

- Давай скорее, сейчас все узнаешь.

Я принес, что он просил, расчистил стол от чашек и блюдец и присел на табурет. Сижу, сложив руки на столе по-школьному, жду откровений. Коля достал мятую пачку сигарет, быстро закурил.

- Понимаешь, - он встал у окна и долго всматривался в небо, видимо, формулируя свою мысль, - я знаю от чего СПИД. Среди ночи осенило!

- СПИД? – Я опешил. Честное слово, даже не знал, как реагировать. – Да, именно – СПИД, нервные расстройства, венерические болезни и так далее.

- Не понимаю. Шутишь?

- Какие шутки, я ночь не спал! Можешь ставить свой чайник.

- Ну, не спать мы можем по разным причинам.

- Хватит кривляться, сиди и слушай, - Коля решительно вмял окурок в пепельницу, еще немного поморщил лоб и заявил, авторитетно заявил, как доктор наук: - Все дело в энергии!

- В какой энергии? – мне становилось смешно.

- В обычной, внутренней. Если хочешь, духовной энергии, энергии любви, можно сказать!

- Ну, и…

- Что и? Все просто. – Коля присел и стал рисовать. – Вот мужчина, - на листе появился банан, - вот женщина, - банан одним концом оказался заключенным в изящную, с загнутыми краями чашку. – Вот тот сгусток энергии, который мужчина отдает женщине во время… понятно чего. – Он изобразил какое-то завихрение, двигающееся по оси банана к концу, расположенному в чашке. – Пока понятно?

- Ну, допустим, - я едва сдерживал себя от смеха.

- Не надо ничего допускать! Все ясно! – Коля тыкал фломастером в чашку.

- Мне ничего не ясно. Дальше что?

- А дальше! – Николай многозначительно улыбнулся. – Если поставить преграду между отдающим энергию и принимающей ее, вот здесь, - он нарисовал жирный наперсток на конце банана, - то отдающий орган не сможет отдать, а принимающий, который всеми своими клетками настроился принять, не сможет получить. На банане, то есть на отдающем органе, сфокусируется, то есть соберется, два положительных потенциала, - он нарисовал двойной плюс, - в чашке, то есть в женщине, - два отрицательных, - в чашке появились два длинных минуса. – Энергосистема не достигает равновесия.

- Какая-то электростатика, а не мужчина и женщина во время «понятно чего». – Я продолжал подтрунивать над Колей.

- Именно статика, - подхватил сосед, - а система задумана, как динамичная. отдающее-принимающая. Динамики, движения нет! А движение это жизнь!

- А причем здесь СПИД? - Мне искренне захотелось разделить с Колей радость его открытия.

- Как причем? – он размял еще одну сигарету. – Концентрация нереализованных положительной и отрицательной энергий в обеих частях системы, приводит к СПИДу. И к другим болезням. Что тут непонятного?

- Что же делать? Как с этим бороться? – Я все-таки не до конца постигал значение момента. Признаю это.

- Элементарно, – лицо доктора расплылось в широкой, добродушной улыбке. – Запретить презерватив.

_____________________________________________

Владимир Хохлев – прозаик, автор книг «В некотором царстве», «Белая ночь» и других, член Союза писателей России.

 

Сайт редактора



 

Наши друзья















 

 

Designed by Business wordpress themes and Joomla templates.