№3 2006


Содержание


Иван Стремяков. Запоздалая весна. Стихи.
Вильям Козлов. Урядник. Рассказ.
Александр Новиков. Полоса отчуждения. Путевые заметки.
Надежда Полякова. Последние листья слетают с ветвей. Стихи.
Елена Жабинковская. Над заливом собирается гроза. Стихи.
Елена Елагина. Фарфоровый ангел. Стихи.
Николай Шумаков. В лунном сиянии. Фантазия.
Юрий Андреев. Резонанс земли и неба. Фрагменты.
Молодые голоса:
Тамара Попова. Там времени река течет наоборот. Стихи.
Кирилл Рябов. Воинствующий пацифист. Повесть.
Екатеринбургские гости:
Юрий Конецкий. В лугах – дыханье строчек фетовых. Стихи.
Любовь Ладейщикова. А жизни не хватает никому. Стихи.

Польские гости:
Ричард Улицкий, Анна Залевска, Иоанна Бабяж Круль. Стихи.(перевод с польского Е. В. Полянской)
Голос минувшего:
Игорь Лапшин. Пергамент. Рассказ.
Николай Олейников. Влюбленный в вас дарю алмаз. Неизданные стихи.
Евгений Лукин. Свадьба Рыси. Эссе.
Павел Крусанов. Арбатская почта. Очерк.
Александр Яковлев. Вы жертвою пали в борьбе роковой. Очерк.
Кирилл Козлов. У трамвайного космодрома. Статья.
Валентина Рыбакова. Задремавшая отчизна Николая Рубцова. Статья.
Ростислав Евдокимов-Вогак. Мистерии и состязания. Статья.
Марина Дробышева. Доверяй Богу. Заметка.
Владимир Полушко. Исполин из полена. Рецензия.
Даниил Аль. Давайте поклоняться доброте. Рецензия.

SnowFalling

Ричард УЛИЦКИЙ

ПОЛЬСКИЕ ГОСТИ

Ричард УЛИЦКИЙ

МОЙ ГОРОД

* * *

История нашего города имеет свою историю.

Раз – лучше, раз – хуже…

Смотря кто напишет.

Бывали у нас летописцы побед

и хроникеры пожаров.

Они были наиважнейшими,

ведь только лишь эти события –

истинные цезуры

в теченье истории.

Это они

пылают и триумфируют

над серыми буднями целых эпох и столетий.

Это они –

Вечный источник

вдохновеннейших споров и диспутов

о том, кто победил

и – кто поджег.

Любопытно, что победители,

равно как и поджигатели,

легче входят в историю,

нежели строители города,

ведь строительство

редко бывает возвышенным актом.

А недавно,

когда начинали строительство нового банка

в том месте, где должен был быть

камень краеугольный

случайно отрыли

отхожую яму времен эдак средневековья.

Стройку тут же остановили

и с благоговением

стали копаться, чтобы потом изучить,

что выделяют потроха эпох и столетий.

* * *

В том доме на улице Пилсудского, 4 –

бывшей Данцигер штрассе, потом – Красной Армии

жили родители моей жены Марии.

Ее отец – «граф» Бронислав,

бывший начальник почты в Липске,

организатор подполья,

узник Освенцима и Маутхаузена,

выбрал жилье

тесное, как голубятня –

навидался он досыта просторных бараков,

вместительных плацев

и вмещавших в себя еще больше

печей крематориев.

Когда он пал жертвой врачебной ошибки,

мы нашли у него банку пороха,

машинку

для закатки патронов

и двустволку.

Вот тогда мы и поняли,

откуда черпал он веру

в то, что его « уже никогда не возьмут».

В подвальчике был магазин, довольно дешевый.

А немного повыше

проживал часовщик – алхимик, создавший

вечный хронометр с музыкальной шкатулкой.

Зимой пахло здесь Рождеством,

А летом – именинами тещи,

служившей Богу,

скромно носившей в сердце секрет

учения тайного,

за которое пошла при немцах в тюрьму,

еще не осознав чуда зачатья Марии.

Дом стоит до сих пор. Душа его – на небесах,

а будущее ненадежно, поскольку

он давно предназначен на слом.

А на чердаке – призраки.

О чем-то бормочут: то по-русски, а то по-немецки,

А иногда там пахнет ванилью.

Вроде бы, ничего не менялось.

Только названия улицы.

* * *

В опустевших казармах

на окраине города

ветер истории

пахнет ваксой и смазкой ружейной.

Полно тут железных коек,

помнящих

напряженные чресла тысяч солдат разных армий,

рожденных для жизни,

но зачарованных тайной

государственных интересов

и готовых к убийствам и смерти.

Теперь, когда опустели казармы,

никто не знает, что с ними делать.

Согласиться ведь трудно,

что кровь проливалась впустую.

Ведь око за око и зуб за зуб –

извечный порядок вещей.

Истинные патриоты хотят

разместить здесь тюрьму.

Ее несложно заполнить солдатами,

когда пробьет час испытаний.

* * *

Из уцелевших строений

пристойней всех выглядел тир.

Видать, до конца

нужен был тем, кто удерживал город,

и сразу же – тем, кто взял.

Право, ничто так не поднимает дух боевой,

и меткость так не тренирует,

как в надлежащих условиях – учебные стрельбы.

В тир мы ходили сомкнутым строем

с карабинами, помнившими две войны

и десятки героических стычек.

И, прижимаясь щекой к заслуженному прикладу,

каждый просил Небо пулю направить «в яблочко»,

ведь не сегодня сказано, что солдат лишь стреляет…

Те, кто набирал самые высшие баллы,

получили умение убивать прямо с первого раза,

но долго об этом не знали.

А однажды в кирпичном бараке мы обнаружили

свастику

в обрамлении высохших веток,

и смутно предощутили

ход колеса истории.

Когда тир разрушили, то на дне засыпанной ямы

остались тысячи гильз –

нержавеющих сувениров на память о прошлом.

Уж на это-то у людей

всегда найдется мелочь.

А теперь там – амфитеатр.

* * *

На месте немецкого кладбища – библиотека.

Четверть века шел долгострой –

на могилах ведь строить непросто.

Но случайности нет, ведь могилы – такие же книги.

И кстати, средь них

немало прекрасных изданий.

Их гранитные титулы сплошь оплетали вьюнки,

пряча фамилии авторов,

что были выбиты золоченым готическим шрифтом.

Цветы, наколдованные из железа,

замирали, дивясь

буйной жизни подснежников и незабудок,

каждой весной перечивших всей своей прелестью

неотвратимой судьбе.

Мы рядом с кладбищем часто играли в футбол,

радуя мертвых

нашим звенящим бессмертием.

И застывшие ангелы

с терпением истинно ангельским

сносили забористость слов и удары мячей.

С наивысшею кротостью

они покорялись бульдозерам ,

что сталкивали их с высоты, превращая все в хаос –

без него никогда

не удается создать нечто новое.

Саркофаг библиотеки окружают ухоженные деревья,

а между ними порой

мерцают крошечные огоньки.

* * *

Почти что полвека

стоял на центральной площади

памятник .

В камне застыли

русский солдат с ППШ,

ребенок и голубь.

Тот голубь в детской руке –

он был наименее шустрой

птицею в городе.

Люди

долго не задавались вопросами –

цветы приносили, поддерживали огонь.

И все это время

за спиною красноармейца

лежали два льва,

оставшиеся от немцев.

Они стерегли.

А если бы ожили вдруг, то им бы хватило прыжка…

И лучше не думать,

что могло бы тогда случиться.

Но однажды приехал кран,

и на землю

пал еще один неизвестный солдат.

Пьедестал опустел.

Всколыхнулась история.

А добрым людям некогда было подумать:

Ну ладно, солдат есть солдат…

Но при чем тут ребенок и голубь?

* * *

Там, где выстроен офис,

весь стеклянный, в кружеве из алюминия,

был кабачок.

Он один во всем городе

никогда не менял свою вывеску.

Тут всегда было шумно и жарко,

несло дурным пивом,

кухней дешевою, ну и, конечно, сортиром.

За оцинкованным баром

Царили сивуха, селедочка в масле

и – лимонад.

А за высокими столиками, что были обиты клеенкой,

потреблялось все демократично.

Менты говорили – притон.

Тетки – шалман.

Работяги – пивнуха.

Заведующий – ресторан.

Немногие авторы книги жалоб и предложений

Хвалили легкоусвояемость блюд

и версальскую вежливость

вечно подпитой обслуги.

Однажды ввели бесчеловечный закон

непременно брать сыр на закуску.

Спустя пару месяцев пол

смотрелся картиной Ван Гога.

* * *

В один год, в один месяц и день

и в час тот же самый

двое упали с крыши.

Один был тверез,

а другой – в стельку пьяный.

Трезвый умер на месте,

а пьяному – ну хоть бы что.

Этот факт прославил наш город

на родине и за границей.

А кровавый след на асфальте –

предостережение

трезвенникам закоренелым.

Спасенный был выгнан с работы,

зато стал примером живым

«пьяного счастья».

И теперь уж не надо ему

корячиться кровельщиком,

чтоб заработать на водку.

Напротив –

каждый желает с ним выпить.

И проставляется.

Да и правду сказать – уж кому,

как не пьяницам, очень нужны

ободряющие примеры

того, что и в их положении

есть все же светлые стороны.

Анна-Эльжбета ЗАЛЕВСКА

СЛЫШАТЬ, КАК ПАДАЮТ ЛИСТЬЯ

Веточка вербы

Веточка вербы

Пела в час тихой печали.

Тени вечерние,

Словно морщины земли,

Напоминали

О вечном пути

Из которого нет возвращенья.

Вино горечи

Календарь всё роняет листки,

Я же - считаю

Снова и снова

Дни ожидания.

Вот мой пасьянс:

Там – карты и дни,

Там какой-то король

И какая-то дама

Тихо играют

На жизнь.

Отчего так торопится время?

Отчего столько холода в солнце?

Отчего так горчит вино?

Другой мир

Существуют часы – без часов,

Колодези глубже, чем жизнь,

Божьи коровки без точек,

Комары голубые,

Поющие бабочки…

Мир – фантазия,

вымысел

Бога, переходящего

Реальность,

словно бы улицу,

С одной стороны – на другую.

Ее визиты

Как всегда приходила

Тихо.

Садилась на край

Больничной кровати

Без спроса.

Гасила жизнь.

Пытались её подкупать

Богатствами мира –

Смеялась презрительно

И забирала

Сильных и слабых,

Богатых и бедных,

Добрых и злых.

Шла независимо,

Высоко несла гордую голову.

Помогала лишь самоубийцам…

Иногда из-под чёрной вуали

Виднелось её лицо.

О мире

Слова твои, твои жесты –

Свет преломлённый, мерцающий

В капле росы.

А завистливый ветер играет

Мелодию ночи,

Мою

Мелодию –

Ту, из которой

Ко мне сквозь моё зазеркалье

Любовь прорастает,

А с нею –

Немножечко страха.

Отвага

Труднее всего быть поэтом –

Слышать, как падают листья,

Душу камней понимать,

В ладонях держать

Время осеннего умирания.

Чувствовать грусть,

Укрытую в кронах деревьев,

К пальцам подвешивать

Капельки ночи,

Орхидею зрачка

Приучать к сумасшедшему миру.

Иоанна Бабяж КРУЛЬ

ПЯТОЕ ВРЕМЯ ГОДА

В лесу

Раствориться

Во мшистой тиши,

Утонуть

В цветении вереска,

Чтобы по тропке

Еле заметной

Мглою предутренней

Стлаться.

Слиться с грозой,

Ветром карманы наполнить,

Каплей дождя

Тихо стекать по листку.

Зайца о страхе спросить,

В оленьих зрачках отразиться,

С птицей зерно разделить.

И остаться навек

В этой тиши

Средь мха

И средь вереска.

Мгновение

Тот человек ничего не сказал,

Только бледные губы

Шевелились безмолвно.

Мгновение, длившееся

Нескончаемым поцелуем,

Тишиною наполнило мысли его,

А потом было смыто

Первым дождём…

Отец

Отец мой сажал деревья,

Беседовал с птицами,

Сгребал прошлогодние листья.

Хлопочет теперь вокруг дома,

Учит яблоки падать,

Очарованный красками осени,

Навещает пустые гнезда.

Поэты

Сидят поэты за пивом –

Один важнее другого.

Расхваливают свои вирши,

Как бабы на рынке – яйца.

Жонглируют словесами,

Взвешивают их точнейше,

Из уха в другое ухо

Щедро переливают,

Сыплют из уст в уста.

Когда же слова иссякают,

То на столе остаются

Одни лишь пивные пятна.

Пустое место

Вот сидим мы все вместе

За тем же столом,

Вместившим весь мир,

Но все тише наши беседы.

Иногда кто-нибудь

Неожиданно выйдет,

Не успев попрощаться,

И не войдёт никогда.

А на пустое место

Садится воспоминанье,

И сжимается сердце,

И собака скулит.

Пятое время года.

Хотела придумать

Пятое время года,

Смешать цвета радуги,

Вырвать листочки

Привычного календаря.

И в этот момент

Заиграли на скрипках улитки,

Удивлённо замолкли сверчки,

А птицы забыли о крыльях.

Не наступило

Пятое время года.

Не изменились цвета -

Лишь календарь пожелтел.

Сны отплывают

На рассвете

Наши сны отплывают.

Мы вцепляемся в отсвет,

В мерцание тени прозрачной.

Зажмурив глаза,

Ныряем всё глубже.

Теряя дыхание,

Пытаемся плыть до конца.

И только мягкость подушки –

Нашей пристани тихой,

Позволяет нам вынырнуть.

Перевод с польского

Е.В. Полянской

_________________________________________________________

Ричард Улицкий - родился в 1943 году. Польский поэт, литератор, журналист, автор книг «Скандал сезона», «Скромное обаяние капитализма», «Мой город», а также многочисленных песен, в том числе известного в России шлягера «Разноцветная ярмарка». Неоднократно избирался депутатом Сейма. Член Государственного совета радио и телевидения Польши.


Анна-Эльжбета Залевска – польский поэт, автор стихотворных сборников «Заколдованные круги», «Магия снов», «Пряжа времени» и других, лауреат поэтической премии  Алой Розы.

Иоанна Бабяж Круль – польский поэт, автор стихотворных сборников «Женщина, похожая на зверя». «Заплутавшая любовь», «Пятое время года» и других, лауреат польских поэтических конкурсов.

 

Сайт редактора



 

Наши друзья















 

 

Designed by Business wordpress themes and Joomla templates.