ВОЛШЕБНАЯ СИЛА ИСКУССТВА

Байки

Лучший художник мира

Еще школьником я начал участвовать в различных международных выставках. Они проходили в Пловдиве, Дрездене, Дели. С городом Дели связана такая история.

Выставка называлась «Мир глазами детей». На ней были представлены рисунки со всего мира. У меня там была картина «Водолаз на морском дне» – с рыбками, водорослями и водолазом в заклепочках и шлангах. Правительство Индии решило выпустить по случаю выставки почтовую марку и открытку. Для этого комиссия сначала отобрала 200 рисунков, потом 20, потом – 6. В этих шести еще была моя работа, но открытку все-таки сделали с рисунка девочки из Франции.

Если честно, я ни тогда, ни сейчас об этом не жалею. Но если в компании художников иногда заспорят, кто из них насколько велик и какой вклад внес в искусство, я иногда говорю: «Да я в 1969 году входил в шестерку лучших художников мира!»

Обычно это воспринимается как шутка.

Этюдник

Мой первый этюдник был самодельным и представлял собою деревянный ящичек с красками. Поскольку ножек у него не было, я сделал из бамбуковых палочек специальный треножник, на который этот ящичек можно было поставить. Когда шел на пленэр, со стороны можно было подумать, что мальчик идет с удочками на рыбалку.

И вот однажды стою я с этюдником в Павловском парке. Солнечный день, тающий снег, желтая трава, кусты с разноцветными прутиками – красота! Работа подходит к концу, получается все очень прилично. Начинаю помаленьку собираться, вытираю кисти, что-то поправляю в этюде. Вдруг ко мне сзади кто-то обращается. Оборачиваюсь. Стоит прилично одетый господин, похожий на Мао Цзе Дуна, и такого же вида молодая переводчица. Объясняет, что этот господин приехал из Японии, что он очень богатый человек и что они, прогуливаясь по Павловскому парку, случайно наткнулись на русского художника, стоят здесь уже полчаса и наблюдают за моей работой . Ему мой этюд очень понравился и он хочет его купить.

Я в замешательстве. Во-первых, этюд сырой и как его упаковать – непонятно. Во-вторых, за границу я еще ничего никогда не продавал – боязно. Начинаю отказываться. Тем более, думаю, что они сейчас всучат мне какую-нибудь валюту, а из кустов выскочат работники милиции и повяжут меня, такого молодого. Валютная статья. И все. И вся моя дальнейшая жизнь под большим вопросом. Отказываюсь наотрез. Переводчица переводит. Они начинают спорить. Чуть не плача она объясняет, что этот господин может заплатить любую сумму, которую я назову.

И тут меня осеняет. Я же автор. Значит, могу делать со своей работой все, что угодно, в том числе подарить. А раз так – не надо мне вашей валюты, берите так. Переводчица переводит. Начинают спорить, бурно жестикулируя. Со стороны понятно, что этот японский дяденька не бедный, что подарков ему не надо. Переводчица переводит. Так и есть. Более того, они готовы заплатить в рублях, и эта работа попадет в один из самых известных домов Японии.

Деваться некуда. Как оценить три часа работы? Инженер в час получает 1 рубль. Значит – три рубля. Но я же не инженер, как-никак я художник. А сколько получают художники? Вспоминаю чью-то фразу, что работал над картиной три часа и всю жизнь. На полуавтомате ляпаю: «25 рублей». Получаю бурю восторгов. Они согласны. В итоге достаю этюд, из прутиков при помощи кнопок сооружаю ребрышки, из полиэтиленового пакета вытряхиваю крошки от бутербродов, все упаковываю, отдаю и получаю 25 рублей одной бумажкой, обалдевая от собственной наглости.

И тут понял, почему назвал такую цену. Настоящий этюдник в магазине как раз столько и стоил. Естественно, я на эти деньги его и купил. Этюднику тому уже скоро 30 лет – он несколько раз чиненый, крашеный и проехал со мной тысячи километров.

Мороженое

Находясь в Восточной Германии, я выбрал для работы район Кёпеник – бывший маленький городок, давно поглощенный большим Берлином. Незадолго до этого там проводили реконструкцию, и разрушениями воспользовалась съемочная группа фильма «Семнадцать мгновений весны» – по этим улицам ходил Штирлиц со своим секретным чемоданчиком.

Место выбрал у ратуши. Красивый городской пейзаж , хорошая погода , чинная берлинская публика. Начинаю работу. Часа через полтора сходство с реальным пейзажем очень хорошее , и тут в дело вступила публика. Народ начал притормаживать около меня и вскоре собралась толпа человек тридцать. Почти каждый вновь подходящий тыкал пальцем в этюд, затем в пейзаж, затем подзывал кого-нибудь из знакомых и начинал что-то восторженное лопотать по-немецки. Кто-то спросил, откуда я. А я в ответ – Ленинград. И когда это произнес, вдруг ощутил очень странное чувство – одновременно и гордость, и ответственность: в моем лице немцы смотрят на русское искусство, и я не имею права испортить впечатление. И тут я начал на палитре разводить мазки подольше, чтобы сразу попадать в тон на этюде. Разведу, мазну, сзади восторженный выдох нескольких десятков человек: «О-о!». И вот это «о-о!» продолжалось еще в течение полутора часов, хотя реально работать было минут двадцать. Кайф! Закончилось все аплодисментами, как в театре. Цветов, правда, не преподнесли, но кто-то купил мне мороженое.

Волшебная сила искусства

Берлин. Адлерсхоф. Несколько дней проезжал на электричке мимо красивого старинного здания с красными воротами и решился сделать этюд. Когда пришел на место, выяснилось, что наиболее интересный вид на этот дом открывается с противоположной стороны, где находилась бензоколонка. Пристроился на самом краю тротуара, раскрыл этюдник, никому не мешаю – машины после заправки проезжают мимо. Уже совсем написал этюд, начинаю собираться, вдруг подъезжает полицейский на мотоцикле, перегораживает мне весь вид и начинает орать по-немецки. А чего орать, если я из немецкого языка знаю только «Гитлер капут» и «хенде хох». Но по контексту понятно, что я нахожусь на территории стратегического объекта, занимаюсь непонятной деятельностью и должен на этом мотоцикле проехать с ним в участок. Дело в том, что он стоит со своим мотоциклом перед этюдником и не видит, что у меня внутри тут этюд. Я начинаю что-то тихо объяснять по-русски, показывая кисточкой на дом, который пишу. Он оборачивается на дом, на меня, потом опять на дом, наконец, соображает, что, возможно, он не совсем прав, выключает двигатель, слезает с мотоцикла и встает рядом со мной. Сразу преображается. Знакомая фраза: «О-о!» Затем замолкает на несколько минут, а я, поняв, что попасть в полицию мне сегодня не светит, продолжаю работать. А полицейский, похлопав меня по плечу, начал расспрашивать, кто я и откуда. « О! Ленинград ! Гут!» Затем показал знаками, что ему пора ехать – служба. Мы с ним попрощались и расстались как старые знакомые . Вот она – волшебная сила искусства!

Умный в гору не пойдет

В Греции есть полуостров Халкидики. Один из трех его «пальцев» называется Кассандра. Там я нашел удивительную бухту для этюдов. Собрался как обычно: этюдник, минералка, кое-какая еда со шведского стола – и в путь. Рядом с этой бухтой небольшой город Нэа-Фокеа. Добрался на автобусе, спустился вниз к скалам и пошел вдоль побережья.

Как только вышел на берег, понял, что видов Эгейского моря бесконечно много, и остановился у скал недалеко от города. Наверху старинная башня Агиу-Павлу, красно-бело-желтые скалы, белый песок, лазурные волны. Выбрал место очень удобное – в море в трех метрах от берега лежал огромный плоский камень: сесть нормально можно, и этюдник поставить. Солнце сверху жарит, зато ноги в воду как в тазик ставишь – жить можно. Если будете в этих местах, обязательно пройдите пешком от Нэа-Фокеа до удивительной рыбацкой деревушки Афитос. Маленькие бухточки, гроты, чистый песок, удивительные скалы. Красота неимоверная! А идти всего-то километров шесть.

Прошел километров пять. Очень интересно, но время поджимает – нужно успеть на обратный автобус. А тут еще впереди открывается вид, который будет хорошо виден сверху. И я решил сдуру забраться на эти скалы. Начиналось все неплохо. Метров на тридцать залез по сыпухе, заросшей ежевикой и какими-то колючками, и оказался перед вертикальной стеной высотой метров семь. Слезать обратно ужасно – есть шанс скатиться на огромные острые камни у самого берега. Прикинул: если залезу на эту стену, то там наверху шоссе, по которому доберусь до остановки. А была – не была! С этюдником, с полиэтиленовой сумкой с документами залез. Ура! Правда, оказался не на самом верху, а на небольшой полке, за которой была еще одна стена, вся заросшая кустарником и всего-то метра три высотой. Ерунда! Посидел, посмотрел на вид сверху – и в путь. Заметил в кустах какую-то заброшенную каменную лестницу, по ней продрался через кусты наверх и… оказался перед каменной аркой в стене. За стеной начинался сад – красивые растения, мраморные статуи, ухоженные дорожки, фонтаны и посреди деревьев – шикарная вилла. В арке нет калитки. Зачем калитка со стороны вертикальной скалы? За садом – шоссе, а как пройти? Здрасьте, я не к вам, мне вон туда, а если тут собаки, сигнализация? Обратно спускаться нет никакого желания. Пробираюсь вдоль каменной стены, которая переходит в решетку и обрывается у расщелины глубиной метров двадцать. Внизу камни, деревья, кусты – ужас! В размышлениях у последнего столба в ограде замечаю с той стороны расщелины такой же столбик и продолжение ограды. Где наша не пропадала! Подсовываю под ограду сумку, этюдник и, держась двумя руками за столбик – вниз не смотреть! вниз не смотреть! – попадаю в кусты внутри сада. Обхожу по кустам расщелину, дохожу до противоположного столбика и проделываю обратную операцию. Вдоль ограды выхожу на шоссе. Йес!

Иду по трассе, птички поют, солнышко жарит, жизнь прекрасна. Для полного счастья надо купить водички, запить такие приключения. На ближайшей заправке покупаю местную минералку, отпиваю, сую бутылку в пакет и иду дальше. Вдруг бутылка выскакивает через дырку в пакете, я ее поднимаю, пытаюсь пристроить обратно и обнаруживаю, что через эту дырку где-то по пути у меня выпал загранпаспорт с деньгами. Здесь нужно сделать паузу минут на десять, потому что после ступора мысли в голове появились не раньше, чем через десять минут.

Вывод. До того, как я полез на эту чертову скалу, пакет был целый. Порвать мог где угодно, начиная с ежевики на склоне. Нужно еще раз пройти по всему пути туда и обратно, а точнее обратно и сюда. Ужас!

Можно предложить читателю найти в тексте слово «Йес!» и читать некоторое время в обратном порядке до слова «Ерунда!», а затем опять до слова «Йес!», так как именно на краю семиметрового обрыва я и обнаружил свою пропажу. Счастье неописуемое! Я снова – гражданин России, у меня в паспорте виза и деньги.

Ничего себе плагиат!

На одной из выставок к моей картине, которую я назвал «Греческий пейзаж», подошла интеллигентная пожилая женщина (возраста поздней осени, но грачи еще не улетели) и, долго всматриваясь в море, внятно сказала: «Ну а это плагиат!»

Я стою недалеко. У меня от негодования в зобу дыханье сперло. Я раскрываю рот, чтобы рассказать всю эту историю с потерей загранпаспорта. А она, добрая душа, поворачивается ко мне и тычет пальцем на маленький парус на горизонте: «Вот! Белеет парус одинокий! Это же вы с Лермонтова слизали!»

___________________________________________

Сергей Артемьев – художник, окончил студию С.Б. Эпштейна, участник между народных выставок в Пезаро (Италия), Вустер (США), Миккели (Финляндия) и других, член Петровской академии наук и искусств.